«Сокровищницу Дракона» сам автор определяет как «ориджинал-фанфикшн», однако, согласиться с этим определением я не могу. Фанфикшн, как следует из самого термина, есть творчество по мотивам чего-либо, не являющееся самостоятельным a-priori. В данном же рассказе действуют полностью авторские персонажи, а сам сюжет разворачивается в самобытном мире, имплицитно содержащемся в повествовании.
С фанфикшном сей рассказ роднит разве что наличие «шапки». Название, автор, жанр, краткое содержание, рейтинг… На последний обращу особое внимание: NC-217. Забавная опечатка, довольно точно характеризующая текст.
Сюжет повествует о взаимоотношениях юноши - война Тэмуджина и некоего таинственного князя, хранителя библиотеки, по имени Алунь. Нетерпеливый читатель может сходу воскликнуть «а, опять слэш! Да такое было уже сотню раз»… и упустить возможность познакомиться с достаточно самобытным произведением, пусть и следующее «канонам жанра», но вплотную «прощупывающее рамки», за которыми яойному фанфикшну становится тесно.
Двойственность – следование традициям и поиск новых путей - начинает проявляться уже с первых строк: отряд всадников, мчащихся по степи, на степных, коротконогих лошадях. Чётко, по-деловому, описывается их вооружение, состав, общий боевой настрой, в интонациях нехарактерных для сёдзе - творчества. Однако, цель их пути нарочно как бы упускается из вида, а описание природы несёт в себе черты романтизма: отражение природой эмоционального состояния человека. Присутствуют названия племён, земель, по звучанию напоминающие знакомые нам, но с явными искажениями. Это обеспечивает «привязку» ко времени и месту, но подчёркивает, что произведение не является историческим романом, а, значит, передает читателю частичное знание о мире, но не отвлекает его на поиск возможных анахронизмов.
Дальнейшее повествование, хотя и ведётся от третьего лица, связано с восприятием действительности одним из главных героев – молодого предводителя степняков Тэмуджина, что даёт большую гибкость языка и вместе с ней - приближенность к внутреннему миру персонажа, в его многогранности и динамике. В ходе действия персонаж раскрывается, развивается его отношение ко второму центральному персонажу – Алуню, князю, хранителю библиотеки. От брезгливых, обездушенных ярлыков («человек-символ», «холёный князёк»); через удивление («а он не похож на других владык!»); к признанию равным себе, к истинному уважению.
Образы героев также причудливая смесь штампов и неповторимости:
• Тэмуджин. Что обычно для яоя в целом: молод, хорош собой, образован, с некоей тайной в прошлом. Однако, красота эта - не смазливость нашего времени, а скорее стать, в духе описанной эпохи. Образованность соседствует с заметной грубостью, которая вряд ли пришлась бы по вкусу милым барышням, мечтающим о «юношах бледных с взором горящим». И это не типаж «уличный хулиган, который прячет под маской ранимую натуру», столь популярный в отомэ-ренаях. Герой цельный, даже пожив в роскоши остаётся верен себе, меняется его отношение к князю-хранителю, но не сам тип мышления. Он по-прежнему грезит о степном небе и свободе.
• Алунь. Типаж «таинственного незнакомца», безумно старого и прекрасно-молодого одновременно? Как Граф Ди, «гатишшные вампиры» и «очень высшие эльфы»? Немного. Это и характерные для таких персонажей длинные белые волосы, глаза необычного цвета (золотисто-жёлтые, да), пафосные развевающиеся одеяния. И длинные ногти. Однако, каждая из этих деталей логично обоснована, работают на создание единого художественного образа. И небольшая деталь: морщинки.
Не как у «Гендальфов-Дамблдоров», но явно выводящие персонажа из предыдущей категории. Почему не серьёзные морщины, не образ собственно старика? Первый напрашивающийся ответ: яой со стариком - это уже не яой, а геронтофилия, отбрасывается сходу: Лютый Зверь, хотя и заботлив по отношению к читателю, не стремится слепо потакать ему, этот подход можно почувствовать во всех его работах. Скорее, крепкий вид служит намёком на скрытую в нём сущность Дракона. А дракон-это воплощение жизни, движения, силы, он просто не ассоциируется с ветхостью и старостью. Вспомним фильмы кунг-фу: даже древние старики - мастера единоборств- движутся с грацией молодых. В европейской традиции мышления старость всё-таки синоним дряхлости, поэтому, чтобы персонаж воспринимался нами как проживший непомерно долгое время, но всё-таки дракон, автор и состарил его и тут же - омолодил. Не из потакания читателю, но для удобства восприятия идеи.
Центральная идея - соотношение свободы и привязанности – проходит красной нитью через весь рассказ, связывая воедино и сюжет, и героев и яркие образы, аллегории. Иногда автор вплотную подводит читателя к ней, устами героев, но никогда не выдаёт «открытым текстом», не превращает повествование в притчу-с-моралью.
Примечательно, что свобода в отношениях между людьми понимается Лютым Зверем сопоставимо с одним из тезисов диалектического материализма, кратко сформулированным в виде «Свобода как осознанная необходимость». Это ёмкое выражение принадлежит Владимиру Ленину (Ульянову), признанному величайшим философом XX века (и не только в СССР, но и в Америке, в Европе, Китае…). С приходом новой власти и новой экономики – экономики чистогана и эксплуатации рабочих (а труд в офисах, это всё-таки не творчество, а материальный, нефизический труд), философия социализма оказалась под ударом, немодная и высмеиваемая жёлтой прессой, извращённая зависимыми от заказа «толкователями»…
Тем не менее, попытки мыслить широкими категориями, искать истину о Мире и природе Человека – неистребимы. Ни «Домом2», ни «Нашей Рашей» . И пусть данный рассказ исследует путём работы с художественным образом лишь одну сторону отдельного явления, он наглядно показывает: идея нужна художественному произведению. Оно не равняется механической сумме сюжета, орфографии/пунктуации, мира и героев.
Так…Я тут увлёкся умными вещами. «А как же яой?!»- спросит меня нетерпеливый юный читатель…да что уж там, читательница. Собственно описание полового акта между двумя мужчинами присутствует в одной сцене, и, могу заверить, правдоподобно. Имеется мотивация обоих персонажей (вместо обычного для фанфикшна «ой!что он делает с моим телом?!Ах, продолжай!»). Единственное, что меня слегка покоробило, так это набившее оскомину клише «сэмэ выше ростом», впрочем, в данном случае такая разница в росте закономерна, проистекает из образа жизни героев и лишь внешне схожа со стереотипом.
Демонстрация гомосексуализма не является в данном рассказе самоцелью, а скорее подчёркивает общую идею. Оттуда – малое внимание к собственно физиологической стороне. У кого другого предположил бы, что автор просто не знает . Однако детали, о которых обычно в низкопробных фанфиках даже не упоминают, дают понять: автор просто не вдаётся в подробности, не собирается «ублажать читателя», отвлекать от главной мысли.
Тут остановлюсь на проблеме яойного фанфикшна в целом. У большинства яойных фанфиков нет никаких объективных причин быть яойными! Чаще всего это происходит из-за того, что яой –просто средство развлечения читателя….читательницы, да. Фансервис, иным словом. Само по себе это ни хорошо, ни плохо. Однако, когда «качественный трах» призван скрыть убогость сюжета – это уже не радует… Иные авторы сразу признают «фансервисное» предназначение яоя в своих работах. Такова, например, SWORN, которая честно признаётся, что использует яой-клише осознанно (справедливости ради отмечу: фантастические допущения в её рассказах часто интересны сами по себе)….но чаще всего - чтиво бессмысленное и неосознанное. Отличается тем, что можно укэ заменить на девушку (или сэмэ на женщину…или - чаще всего - обоих) без каких-либо серьёзных потерь для сюжета и смысла (если он вообще есть).
Данный рассказ явно не из таких. Инверсия не проходит. Если заменить Война на девушку-атаманшу выйдет либо развесистая фэнтези - клюква про амазонок, тоскующих без крепкого мужского…плеча (но готовых влюбиться без памяти по первому зову), либо…хм, вы читали Андерсона, «Снежную Королеву»? вы помните образ атаманши разбойников?...Заменить князя на княгиню?...Тогда её поведение автоматически станет классифицироваться читателем, как «навязчиво- сучье»…и в том и в другом случае неизбежны качественные мутации образов, изменение оценки их поведения читателем, смещение акцента с сюжета и идеи, автоматическое следование штампам мышления.
Напоследок отмечу яркую деталь: барсов. С одной стороны, намёк на «битву тигра с драконом», азиатскую идею борьбы двух сил: телесной, видимой (тигр), и духовной (дракон), частично-ручные барсы тут как символ отношения тела к разуму. С другой: привет Иоанне Хмелевской с её шуткой - советом: «мужчины как собаки: крепче всех привязаны те, которых не держишь на привязи».

Рассказ:
www.diary.ru/~1079/p172003946.htm